Том 104, № 10 (2025)

Описаны личинка и нимфы панцирного клеща Pergalumna emarginata (Banks, 1895) (Oribatida, Galumnidae). Исследование базируется на орибатологическом материале, собранном на болотах и в сосново-березовых лесах Западной Сибири, Россия. Ювенильные стадии характеризуются следующими морфологическими признаками: рострум острый или узко закругленный; ростральные и ламеллярные щетинки средней длины; межламеллярные и экзоботридиальные щетинки короткие, торчащие; ботридиальная щетинка длинная, ланцетовидная, опушенная; гастронотические поровые поля присутствуют; щетинки гастронотического щита (макросклерита) очень короткие; гастронотическая щетинка c₃ длиннее, чем c₁ и c₂; все гастронотические щетинки имеют склерит у основания; боковая часть тела с несколькими продолговатыми склеритами; медиальная пора присутствует; передний край коксистернума прерван в середине; задняя часть вентральной платы с одной парой больших склеритов; некоторые сегменты ног с толстыми щетинками. Приведены различия между ювенильными стадиями P. emarginata и других известных видов Pergalumna. Даны идентификационные ключи личинок и тритонимф Pergalumna.

С целью выявления кровяных стадий гемоспоридий из родов Plasmodium, Haemoproteus и Leucocytozoon у птиц (Aves) изучены мазки крови 751 особи 68 видов, преимущественно отряда Воробьинообразные (Passeriformes). Материал собран в 2021–2024 гг. на трех стационарах Хинганского заповедника (Амурская обл.). На стационарах “Клёшенский” и “Карапча” птиц ловили в гнездовой период, а на стационаре “Лебединый” – в периоды весенней и осенней миграции. Встречаемость трех родов гемоспоридий среди представителей гнездовой фауны была неодинакова на этих стационарах: на “Карапче” (хвойно-широколиственный лес) зараженность Plasmodium и Leucocytozoon была достоверно выше, чем на “Клёшенском” (заболоченная равнина с островками леса), где преобладал Haemoproteus, а представители двух других родов были более редки. Вероятно, на “Карапче” может иметь место трансмиссия всех трех родов гемоспоридий, а на “Клёшенском” – только или преимущественно Haemoproteus. Это подтверждается анализом образцов крови оседлых видов птиц с этих стационаров. На стационарах “Клёшенский” и “Карапча” зараженность Plasmodium достоверно выше у дальних мигрантов: значит, заражение этими паразитами может происходить в том числе и на зимовке. На стационаре “Лебединый” зараженные Leucocytozoon птицы осенью встречаются достоверно чаще, чем весной. Поэтому вероятно, что трансмиссия Leucocytozoon более выражена в северных широтах бореального пояса – т. е. в местах гнездования птиц, мигрирующих осенью через “Лебединый” стационар. Птицы могут заражаться гемоспоридиями преимущественно, в двух ситуациях: (1) на местах гнездования и (2) на зимовках и пролете. Анализ показал, что на зараженность гемоспоридиями гнездящихся птиц наибольшее влияние оказывает место отлова (“Клёшенский” либо “Карапча”), а пролетных птиц (стационар “Лебединый”) – сезон года (весна либо осень). Меньшее значение имеет статус птицы – (1) дальний мигрант (заражение на зимовке возможно) либо (2) оседлый, кочующий или ближний мигрант (заражение в зимний период маловероятно). Следовательно, на зараженность птиц в нашей выборке ситуация на местах гнездования влияет в большей степени, чем ситуация на зимовке.

Длиннопалая ночница (Myotis macrodactylus) – редкий восточноазиатский вид рукокрылых. В России ареал состоит из двух географически разобщенных частей: юг Приморского края и о-в Кунашир. Для длиннопалой ночницы описаны три морфологических подвида: номинативный, распространенный на Японских островах; M. m. continentalis, описанный из южного Приморья, и M. m. insularis, обитающий на о-ве Кунашир. Вместе с тем внутривидовая изменчивость в материковой части ареала, как и генетические различия подвидов, остаются неизвестными. В настоящей работе впервые показано присутствие двух глубоко дивергировавших митохондриальных линий внутри M. macrodactylus, генетические дистанции между которыми достигают подвидового уровня (3.97%). “Островная” линия (Insularis) распространена на Японских островах и о-ве Кунашир, что совпадает с предполагаемым ареалом номинативного подвида, а также на территории Южной Кореи, включая о-в Чеджудо. “Материковая” линия (Continentalis) встречается только на территории юга Приморского края и в сопредельных районах северо-восточного Китая, что коррелирует с предполагаемой областью распространения подвида M. m. continentalis. Внутри “островной” линии можно выделить до четырех генетических клад (I–IV), не имеющих четкой географической приуроченности. Все исследованные особи M. macrodactylus с о-ва Кунашир принадлежат к Кладе I, которая также преобладает на островах Хонсю и Хоккайдо. При этом внутри данной клады особи с о-ва Кунашир характеризуются наименьшим нуклеотидным разнообразием. “Материковая” линия демонстрирует “звездчатую структуру” с преобладанием центрального гаплотипа, при этом наибольшее генетическое разнообразие для “материковой” линии выявлено на территории Приморского края, что может свидетельствовать о благоприятных условиях для данной популяции редкого охраняемого вида.

Популяция песца о-ва Медный (Командорские острова), самая маленькая и, возможно, самая древняя из сохранившихся на Земле островных популяций псовых, находится на грани исчезновения. В статье рассматриваются уникальные характеристики, сформировавшиеся в островных условиях, и эффекты антропогенных воздействий. Командорские песцы тысячелетиями эволюционировали в иной среде, чем арктические: в условиях полной изоляции, экологической стабильности и мягкого климата при отсутствии хищников и конкурентов. Поведение островных песцов сформировано для жизни в сверхплотной популяции при жесткой внутривидовой конкуренции и опасности инбридинга. После открытия островов в 1741 г. медновская популяция оказалась под мощным антропогенным прессом. Более двух столетий на о-ве Медный вели интенсивный промысел песца. Около 40 лет длился период островного звероводства, когда промысел сопровождался отбором и подкормкой. После прекращения промысла в 1965 году численность популяции стала определяться только естественной емкостью островной экосистемы, которая во второй половине XX века многократно снизилась. Долговременное снижение эффективной численности, глубокие демографические спады и искусственный отбор в период островного звероводства привели к значительной потере генетического полиморфизма. Эти два фактора – снижение несущей способности островной экосистемы и генетическая деградация – поставили популяцию в критическое положение. Внезапная вспышка ушной чесотки в конце 70-х годов XX века, уничтожившая более 90% щенков, показала огромный риск, связанный с появлением новых патогенов. В последние годы источники пищевых ресурсов (штормовые выбросы макрофитов, колонии морских птиц, популяция каланов) заметно сократились, и численность медновского песца в очередной раз уменьшилась (< 60 особей). Ни природоохранный режим Национального парка, ни включение медновского песца в Красную книгу РФ не могут защитить популяцию от угасания. Ситуация требует особых мер для сохранения исчезающего островного эндемика.